Фото:
Свободная пресса
Речь Владимира Путина о предыстории Второй мировой на «Неформальной встрече глав государств СНГ», прошедшей 20 декабря в Санкт-Петербурге, как уже отметили некоторые обозреватели, вполне может оказаться «фултонской» по своим последствиям (имея в виду речь Черчилля 1946 г., положившую начало Холодной войне), если, конечно, намеченная в ней линия найдет последовательное продолжение.
А похоже, продолжение будет. Путин уже пообещал написать статью с изложением российской трактовки предвоенных событий, а через несколько дней после «Неформальной встречи» вновь жёстко прошёлся по предвоенной Польше, на расширенной коллегии Минобороны помянув недобрым словом посла Польши в Германии, который обещал поставить памятник Гитлеру за его предложение депортировать европейских евреев в Африку: «Сволочь, свинья антисемитская, по-другому сказать нельзя», — передает слова Путина ТАСС.
Лично я не вижу ничего дурного в новой «холодной войне». Которую, подчеркнём, Россия объявляет не Западу, не Европе, с которой у нас нет никаких причин ссориться, а идеологии неолиберализма и глобализма, от которой страдает и сама сегодняшняя Европа. Разрушение традиционной культуры, мультикультурализм, наплыв мигрантов, финансовая удавка центробанков и тд., — вот этому порядку вещей, который несет с собой глобальный неолиберальный проект и должна быть объявлена война. Ещё раз: война не с Западом, не с Европой, а за освобождение Европы от навязываемого ей глобалистского миропорядка. Порядка, который во многом и держится на либеральном мифе о Второй мировой войне. А наша своевременная реакция на его идеологические диверсии — это и борьба за свободу Европы в том числе.
Последней из таких диверсий стала резолюция Европарламента от 19 сентября 2019 г., в которой ответственность за начало ВМВ возлагается в равной степени на Германию и СССР, точнее «пакт Молотова–Риббентропа», который, цитируем: «поделил Европу и территории независимых государств между двумя тоталитарными режимами, что проложило дорогу к началу Второй мировой войны»…
Что же сказал Путин в ответ на это прямое покушение на «ялтинский миропорядок» и существующее геополитическое равновесие?
Он, прежде всего, заметил, что «договор между Советским Союзом и Германией был последним в ряду тех, которые были подписаны другими европейскими странами».
Действительно, Гитлер имел мирные договоры с Англией и Францией (признав потерю Эльзаса и Лотарингии), с Италией (признав за последней спорные области Тироля). Наконец, готов был заключить мирный договор с Польшей, признав за последней немецкие территории, отданные ей Версалем, исключая Данциг, город, обладающий особым статусом и признавший себя частью Германии.
Именно неурегулированный вопрос Данцига стал спусковым крючком германо-польского военного конфликта, который с непосредственной помощью Англии и Франции перерос во Вторую мировую войну.
Подчеркнем этот важный момент: формально отсчет истории Второй мировой следует вести не с 1 сентября, когда началась германо-польская война, а с 3-4 сентября, когда войну Германии объявили Англия, Франция и английские доминионы, и, таким образом, локальный европейский конфликт перерос в мировой.
Путин также напомнил о Версальском договоре, который «стал символом глубокой несправедливости и национального унижения» Германии, фактически ограбив её, и озвучил громадные цифры наложенных на Германию репараций…
Следовало бы вспомнить и обо всех, отторгнутых у Германии, территориях, и о тех миллионах немцев, которые оказались по решению победителей под властью новосозданных государств — Польши и Чехословакии. (Вообще, трагедия судетских немцев, которые после Второй мировой войны были изгнаны со своей родины — отдельная страшная страница истории, которую либеральная историография обходит молчанием).
Путин также привел известные слова французского маршала Фердинанда Фоша о Версальском мире: «Это не мир, а перемирие лет на двадцать».
Стоит добавить, что сам мсье Фош был яростным французским реваншистом, активно готовящим наступательную войну против Германии. Агрессия Франции против Германии 1923 года, грубо нарушавшая версальские соглашения, и захват французской армией Рурской области Германии — были непосредственно подготовлены Фошем. (Тогда же независимое государство Литва захватила немецкий город-порт Мемель, защищавшийся гарнизоном Лиги Наций).
Путин коротко обрисовал ситуацию в Судетах 1938 года, отметив, что из 14 миллионов человек, проживавших тогда в Чехословакии, 3,5 миллиона составляли этнические немцы. «13 сентября 1938 года там вспыхнул мятеж», резюмировал президент.
Вот на этом стоит остановиться внимательней и посмотреть: каким же образом немецкие Судеты оказались частью Чехословакии и как вообще образовалось это невиданное в старой Европе государство.
До Первой мировой Судеты были частью Австро-Венгерской империи. В 1918-м, во время её распада, единственной вооруженной силой на этой территории оказались чешские отряды, сформированные во Франции и Италии… В это время польские националисты Бенеш и Масарик получили у французского (Клемансо и Тардье) и американского (Вильсон) руководства согласие на создание чешского государства. Французы надеялись с помощью нового марионеточного образования контролировать Германию. Главой нового государства стал проживавший в США и заочно избранный президентом г-н Масарик.
14 ноября 1918 г. так называемый Чешский Национальный комитет, захватив власть в Праге, объявил создание ЧСР, и чешские легионеры принялись за дело. В течение нескольких месяцев они захватили области, населенные словаками, венграми, русинами, поляками (Тешин) и немцами (Судеты). Население, пытавшееся возмущаться (к этому времени судетские немцы, следуя провозглашенному Вильсоном «праву наций на самоопределение», уже объявили Судеты частью Австрии) усмирили залпами ружей.
Тем временем, с чехословацким корпусом, сформированным в России, происходили еще более интересные приключения. Получив разрешение вернуться на родину, чехи двинулись по Транссибу во Владивосток. По пути они подняли восстание, инициировав тем самым начало гражданской войны в России, и принялись грабить расположенные вдоль железной дороги сибирские города. Наконец, поживившись (по непосредственному указанию Масарика), частью золотого запаса Российской империи и сдав красным Колчака, чехи вернулись домой. Наворованное в России золото легло в основание Легиобанка и стало финансовым фундаментом юной демократической республики, кровавая история которой завершилась лишь «мюнхенским сговором» 1938-го г. Такова предыстория, которую полезно знать, когда мы начинаем обсуждать чехословацкий кризис 1938-го.
К сожалению, совсем выпала из внимания президента безудержно активная деятельность г-на Черчилля по развязыванию новой большой войны в Европе… Но это и понятно. Путин точечно ответил на демарши Польши и Европарламента. И пока Англия и Чехия ведут себя смирно, нет необходимости поднимать всю подноготную.
Но знать историю все же необходимо. Среди преступлений Черчилля не только активная деятельность по развязыванию мировой войны, но и бомбовый «холокост» мирного населения Германии, в ходе которого были сожжены сотни немецких городов. Историкам известны документы, подтверждающие, что Черчилль планировал также химическую и бактериологическую войну против Германии. Каким образом эта одиозная личность оказалась в героях послевоенного мира — отдельный вопрос к мифологии либеральной историографии.
Безусловно, главными словами Путина, ради которых и была произнесена вся эта речь, стали следующие: «Можно со всеми основаниями утверждать, именно мюнхенский сговор послужил поворотным моментом в истории, после которого Вторая мировая война стала неизбежной»…
Перед нами расчетливый контр-удар, призванный отразить попытку Европарламента возложить ответственность за войну на пакт «Молотова-Риббентропа». Понятно, что с этого момента, официальная версия российской историографии становится именно такой.
Но мы, не обремененные, в отличие от президента, необходимостью быть предельно политкорректными, можем продолжить, и заметить на будущее: у нас (то есть, у России и российских историков) есть все необходимые документы и свидетельства, способные доказать, что новая большая война в Европе была неизбежна потому, что слишком много сил её желало.
И это не только руководство Польши, рассчитывавшее на поддержку Англии, не только патологический ненавистник Германии (и патологический же алкоголик) г-н Черчилль, не только французские реваншисты вроде маршала Фоша… Это также г-н Рузвельт и его политическая команда (банкир Барух и другие финансовые столпы Уолл-стрита), то есть те самые люди, которые и получили основные преференции в ходе Второй мировой войны — почти неограниченную политическую и финансовую власть над Европой…
Сегодня нам всё больше открывается правды как о Пёрл-Харборе (провокации Рузвельта с целью ввязать Америку в войну), так и о послевоенных американских планах геноцида немцев (так наз. «план Моргентау»), остановленных лишь вмешательством СССР, и других подвигах демократических сил во имя мира во всем мире. Обо всем этом, будем надеется, мы еще услышим.
Пока же, в заключение, хочется напомнить ту версию начала Второй мировой войны, которая была озвучена И. Сталиным в 1952-м. Мы уже приводили эти слова и ещё раз выразим убеждение в том, что, в конце концов, наша официальная позиция по началу ВМВ должна зазвучать именно так: «Каждая из двух капиталистических коалиций, вцепившихся друг в друга во время войны, рассчитывала разбить противника и добиться мирового господства. В этом они искали выход из кризиса. Соединенные Штаты Америки рассчитывали вывести из строя наиболее опасных своих конкурентов, Германию и Японию, захватить зарубежные рынки, мировые ресурсы сырья и добиться мирового господства» (Сталин, «Экономические проблемы социализма в СССР», 1952).
Первый шаг к этому уже сделан. А в тот момент, когда эта версия начала Второй мировой войны зазвучит с высоких трибун, гегемонии либерального миропорядка придёт конец.
