Фото:
Евразия Эксперт
На лондонском саммите НАТО, состоявшемся 3-4 декабря, Россия была объявлена одной из основных угроз безопасности Альянса. Однако, обсуждение плана по защите Прибалтики от гипотетического нападения восточного соседа столкнулось с трудностями из-за внутренних разногласий стран-членов. Тем временем, руководство Польши вдруг и вовсе заговорило о том, что Россия Альянсу не враг, а скорее неудобный сосед, с которым необходимо поддерживать диалог. В этой связи интерес представляет недавний доклад шведских аналитиков, который оценивает, насколько союзники реально способны защитить прибалтийские страны от «российской угрозы». В том, к каким выводам пришли авторы доклада и что они означают для будущего отношений Россия — НАТО разобрался независимый обозреватель Александр Ермаков.
Защитить Прибалтику
В ноябре 2019 г. Шведский институт оборонных исследований (FOI) подготовил небезынтересный доклад «Сдерживание подкреплениями. Сила и слабость оборонной стратегии НАТО». По заказу министерства обороны Швеции авторы на основе учений оценили способность Альянса отразить раскручиваемую им «русскую угрозу» прибалтийским странам.
Шведы как авторы обзоров на такие темы особо интересны. С одной стороны, их страна не входит в НАТО и, как следствие, они несколько более свободны в суждениях, в особенности, критических. С другой стороны, Стокгольм — ближайший военный союзник Альянса. Шведские вооруженные силы регулярно принимают участие в совместных учениях, участвовали в войнах в Афганистане и Ливии.
Разумеется, наиболее крепко сотрудничество Швеции с НАТО в Балтийском регионе. В частности, шведские ВВС «держат» северную часть воздушной зоны опознавания над Балтикой: если летящие ближе к прибалтийским странам самолеты перехватывают истребители Альянса из миссии Baltic Air Policing, то севернее на перехват для опознавания вылетают шведы и делятся информацией со штабом миссии.
Неудивительно, что шведов очень интересует столь разрекламированный вопрос планов отражения «русской агрессии» в Прибалтике. Уже развернутые в регионе части в случае конфликта смогут исполнить только функцию завесы и ключевым фактором для реализации стратегии «сдерживания быстрыми подкреплениями» [1] будет способность НАТО максимально быстро перебросить дополнительные силы в Восточную Европу. Рассмотрение этого вопроса и лежит в основе доклада.
Мобильность сил НАТО
На мобильность войск Альянса влияют следующие основные факторы:
— доступность и боеготовность национальных войск;
— система командования НАТО, включая механизмы принятия решений, планирования, распределение полномочий и обязанностей;
— способность перебрасывать силы на ТВД;
— безопасность и логистическая поддержка передвижения войск;
— отработка вышеуказанного на учениях.
НАТО разделяет переброску войск на три последовательных этапа. На первом, национальном уровне войска выдвигаются из места постоянной дислокации и движутся до места погрузки (порт, аэродром), и этот процесс находится в юрисдикции конкретного государства. На втором, стратегическом уровне происходит перевозка войск от места погрузки до места выгрузки. Тут уже структуры НАТО осуществляют координацию процесса. На последнем, оперативном уровне происходит выдвижение войск на ТВД под руководством командования НАТО.
После украинского кризиса 2014 г. Альянс предпринял ряд мер для повышения мобильности своих сил. На саммите НАТО в сентябре 2014 г. было принято решение увеличить численность сил быстрого реагирования НАТО (NATO Response Force, NRF) с 13 до 40 тыс. человек (к 2024 г. планируется довести их численность до 80 тыс. человек), включая оперативную группу повышенной готовности (Very High Readiness Joint Task Force, VJTF) бригадного размера. Последняя должна находиться в готовности быть полностью развернутой на потенциальном ТВД в течение 5‑7 дней с прибытием первых частей через 2 дня.
В обоих случаях выше говорится не о каких-то специально сформированных подразделениях, а о «передаче дежурства» между различными подразделениями стран Альянса.
Так, в 2019 г. группу VJTF предоставляла Германия, а NRF в целом командовал 1‑й Германо-Голландский корпус со штабом в Мюнстере.
Следующее важное решение в области наращивания сил у границ России и Беларуси Альянс принял на саммите в Варшаве в июле 2016 г., когда исполнилась давняя мечта некоторых молодых членов: было принято решение разместить на территории Польши и Прибалтийских стран на постоянной основе сменяющие друг друга многонациональные батальонные группы. Несмотря на символическую численность, они должны были демонстрировать готовность союзников защищать «пограничные» страны, исполняя роль «единственного английского солдата» [2]. Развернуты они были в начале 2017 г.
Авторы доклада делают интересные замечания о статусе этих бригад: хотя в мирное время они, похоже, эффективно взаимодействуют с вооруженными силами принимающих стран, неясно, подходят ли эти подразделения по экипировке и штату для боевых действий и имеют ли вообще на это разрешение национальных правительств — минимум часть стран, предоставляющих контингенты, рассматривает это просто как меру солидарности и подготовки местных военных.
На саммите в Брюсселе в 2018 г. был принят лозунг «четырех 30»: страны НАТО обязались работать над тем, чтобы обеспечить развертывание в течение 30 дней 30 батальонов, 30 истребительных эскадрилий и 30 крупных боевых кораблей.
Однако авторы подвергают реалистичность этого плана сомнению ввиду сложностей с повышением готовности национальных сил и формированием таких крупных группировок, а также отработкой их совместных действий на учениях.
В течение всего этого времени параллельно активности НАТО наращивали свои силы в Европе Соединенные Штаты. Наиболее заметным стало развертывание в регионе с 2017 г. бронетанковой и вертолетных бригадных групп Армии США на ротационном принципе. Американские танки покинули Европу в 2012 г., и из серьезных сухопутных сил там осталось по одной воздушно-десантной и кавалерийской (на БТР «Страйкер») бригаде, поэтому это существенное усиление. К тому же, развернуты они были куда восточнее. Нельзя забывать и об обычно незаметных тыловиках: кроме танковых и вертолетных бригад по очереди развертывались и так называемые «бригады снабжения» численностью до тысячи человек.
Структура размещения американских и союзных сил (см. карту) показывает, что в качестве основного района развертывания выбрана Польша, Германия выполняет тыловые функции, а страны Балтии тянут только на предполье.
Военная инфраструктура НАТО в регионе. ©FOI
Скорость реагирования
Отдельная проблема состоит в низкой скорости принятия решений. В докладе отмечается, что США неоднократно критиковали систему принятия решений в Альянсе как слишком медленную, так как для серьезных шагов требуется единогласное одобрение Североатлантического совета, высшего органа НАТО, состоящего из представителей всех стран.
Вопрос, как можно ускорить его работу в кризисной ситуации, сейчас активно обсуждается. Одним из вариантов повышения скорости реагирования может стать увеличение полномочий главнокомандующего союзными силами в Европе. Сейчас он может, например, только поднять по тревоге VJTF, но не отдать приказ о переброске на ТВД. Во времена холодной войны, напротив, союзный главком (по совместительству бывший американским генералом и командующим американских вооруженных сил в Европе) мог развертывать заранее выделенные в союзное подчинение части.
Отмечается и что НАТО активно реформирует свою командную структуру. В частности, создано два дополнительных командования: одно занимается безопасностью в Атлантике в американском Норфолке, а другое — тыловым обеспечением и логистикой в немецком Ульме.
Однако авторы считают, что создание дополнительных 1200 штабных должностей не облегчает традиционных трудностей, а только замещает имеющиеся. Кроме того, сомнительно, чтобы увеличение числа штабов само по себе повысило скорость прохождения решений по цепочке.
Бюрократия представляет собой проблему и при передвижении войск в ходе учений. При пересечении национальных границ и использовании гражданской инфраструктуры приходится преодолевать большое количество препятствий дипломатических, бюрократических и связанных с обеспечением безопасности. Согласно исследованию Армии США 2017 г., передвижение армейского конвоя в Прибалтику требует согласований в течение месяца и это считается нормальным сроком.
Разумеется, можно сказать, что в случае угрозы, а тем более, в военный период о формальностях забудут, но препоны в мирное время мешают учебной работе. Поэтому одной из важных задач НАТО видит упорядочивание и упрощение национальных законодательств в этих областях. На саммите 2018 г. участники поставили задачу добиться, чтобы дипломатические разрешения на перемещения войск можно было получить хотя бы в пятидневный срок.
НАТО совместно с ЕС работают над созданием некоего «военного Шенгена» — комплекса мер, которые упростили бы передвижение войск союзников по территориям друг друга. Кроме бюрократических вопросов ведутся работы и по модернизации инфраструктуры (в частности, в Восточной Европе ограничено число мостов, пригодных для тяжелой техники). В 2021‑2027 гг. Евросоюз планирует потратить на инфраструктуру «двойного-назначения» €6,5 млрд
Тяготы логистики
Переброску войск регулярно отрабатывают на учениях. Некоторые из них концентрируются именно на этом вопросе, например, проходившие в 2018 г. в Норвегии «Trident Juncture-18» или грядущие «Defender Europe-20». Во второй части доклада авторы оценивают по открытым источникам переброску реальных подразделений в ходе учений или плановой ротации.
Первой рассматривается ротация бронетанковой бригады из пункта постоянной дислокации в США в Польшу. Для примера взята 1‑я танковая бригада 1‑й пехотной дивизии, которая была развернута зимой 2018‑2019 гг. Первые сообщения о ее назначении прозвучали в октябре 2018 г., признаки активной подготовки отмечались с конца ноября. Путь по железной дороге из пункта базирования до ближайшего порта (1700 км из Канзаса до Южной Каролины) занял у бригады примерно десять дней в первой половине декабря, после чего техника и имущество части провели месяц в порту в ожидании погрузки.
Переброска американской бронетанковой бригады из США в Польшу. ©FOI
Отмечается, что месячная задержка достаточно необычна и выглядит ненужной. Авторы высказывают кажущееся разумным предположение, что командование предпочло доставить технику до праздников, чтобы дать значительной части личного состава отпуск и быть уверенными в том, что отправиться можно будет вскоре после каникул. Погрузка началась 12 января 2019 года, а 20 января первые грузы прибыли в бельгийский Антверпен. Последнее из четырех судов пришло в Европу 2 февраля. Таким образом, на пересечение Атлантики у бригады ушло три недели.
В Антверпене разгрузка судов заняла порядка 36 часов, в дальнейшем техника и имущество грузились на железнодорожные эшелоны и баржи (относительно легкое имущество — на автотранспорт). В пункт назначения в Польше грузы прибыли между 7 и 17 февраля. Тем временем, основная часть личного состава была переброшена авиатранспортом за несколько дней и принимала свою технику уже на месте. Часть техники 23 февраля начали грузить на железнодорожный транспорт, чтобы 25 февраля прибыть в Болгарию.
Приведенная хронология может дать читателю представление, насколько трудоемка переброска хотя бы одного крупного соединения.
Для дополнительной иллюстрации можно отметить, что только автомобильного транспорта для перевозок по Европе было задействовано порядка 400 единиц. В итоге, считая приготовления в пункте постоянной дислокации (но не считая месячное прозябание в порту на праздниках), переброска бронетанковой бригады из глубины территории США в Восточную Европу занимает порядка двух месяцев. Разумеется, в экстренной ситуации многое можно ускорить, но никак не в разы.
Впрочем, первый пример был самым трудоемким. В качестве второго авторы взяли переброску входившей в VJTF облегченной немецкой бронетанковой бригады в ходе учений «Noble Jump-19». По сценарию учений, 24 мая бригада была поднята по тревоге. Оперируя только открытыми данными, авторы могут с уверенностью сказать, что процесс погрузки уже шел 29 мая. В дальнейшем бронетехника двинулась через Германию с запада на восток железнодорожным транспортом, была выгружена на полигоне неподалеку от границы, и 1 июня первые «Леопарды 2» своим ходом пересекли границу Польши. Основная часть техники облегченной бригады прибывала железнодорожным и автомобильным транспортом в приграничный польский Жагань до 5‑6 июня. Личный состав частично перебросили авиатранспортом.
Первый немецкий танк из сил быстрого реагирования прибывает в Польшу в рамках учений «Noble Jump-19». ©NATO
С учетом развертывания на месте, входящая в силы быстрого реагирования пусть облегченная, но танковая и многонациональная (что, конечно, усложняет задачу) бригада на потенциальном ТВД достигла состояния боеготовности через две недели после приказа.
С одной стороны, это не так плохо, но не стоит забывать, что за это время она только пересекла Германию, страну с великолепной инфраструктурой, с запада на восток. Сколько времени заняла бы дорога по Польше, по Прибалтике?
В третьем примере рассматривается проведенный в марте 2019 г. эксперимент американской армии по отработке концепта «Dynamic Force Employment» — максимально быстрой переброске урезанной (менее половины штата) танковой бригады и личного состава из США с использованием техники, складированной для такого случая в Европе, в данном случае, в Нидерландах и на западе Германии.
Переброска урезанной американской бронетанковой бригады с использованием складов техники в Европе. ©FOI
Хотя личный состав в США официально начал готовиться к переброске 11 марта, подготовка снаряжения на складах началась в середине февраля, и примерно 24 февраля оно уже было готово к началу погрузки. Личный состав начал прибывать в Германию 19 марта, а 22 числа приступил к тренировке с прибывшей техникой на полигонах в Польше. Как видим, препозирование снаряжения позволяет сократить до минимума затрачиваемые силы и средства для переброски через океан (очевидно, что военнослужащих можно было не уведомлять за неделю о командировке), но все равно за месяц с лишним необходимо начинать работу в складах, которую недолго удастся скрывать от противника.
Что из этого следует?
Подводя итоги, авторы отмечают, что, хотя в целом логистические возможности НАТО находятся на приемлемом уровне, очевидно, они не соответствуют лозунгам о возможности «быстро прибыть на помощь подвергшейся нападению Прибалтике» просто ввиду масштабности задачи.
Важно заметить, что во всех перечисленных примерах точкой назначения была западная Польша, а не прибалтийские страны. Разумеется, в случае угрозы многое можно будет делать быстрее, но если дело дойдет до боевых действий, малейшее воздействие на инфраструктуру серьезно затруднит передвижение. Да, легкие части (почему-то проигнорированные авторами доклада, а на возможности «Страйкербригад» взглянуть было бы интересно) способны на длительные самостоятельные марши по дорогам с пристойной скоростью (в отличие от бронетанковых войск), но обладают куда меньшей ударной силой. Авторы задаются и целым рядом острых вопросов, не имеющих ответа: как будет работать гражданская инфраструктура в условиях даже не физических, а только кибератак? Можно ли полагаться на гражданских подрядчиков по перевозкам в (пред) военное время?
Выводы для провозглашаемых лозунгов об эффективной защите Прибалтики быстрой переброской подкреплений неутешительны.
Когда свои же аналитические центры «оптимистично» отмеряют этим странам одну-две недели сопротивления, прибытие в больший срок подкреплений только в Польшу не должно вдохновлять тех, кто ожидает «русской агрессии» со дня на день.
Шведы разумно делают вывод, что реальной мерой защиты может быть только размещение крупных соединений непосредственно в «передовых» странах, либо — хотя бы — складов со снаряжением и техникой. Однако это неприемлемо политически, поскольку выглядит, как подготовка ударных группировок, и неудобно практически: они станут уязвимыми целями для авиационных и ракетных ударов.
Возможно, некоторым из молодых членов Альянса стоит принять реальность, заключающуюся в том, что они, похоже, играют роль предполья. Реально сражаться в Альянсе планируют, в лучшем случае, за Польшу, а их задача состоит в том, чтобы немного задержать пресловутые «орды варваров», грозящие западному миру. Впрочем, и им не стоит так уж отчаиваться. В конце концов, этим варварам никто так и не объяснил, зачем они будут вторгаться, да и, похоже, уже даже не пытается.
Александр Ермаков, независимый военный обозреватель
[1] «Deterrence by rapid reinforcement» — так охарактеризовали стратегию НАТО по защите восточного фланга бывший командующий Альянса генерал Филип Бридлав и бывший заместитель генерального секретаря Александр Вершбоу в своей работе «Permanent Deterrence: Enhancements to the US Military Presence in North Central Europe» для Atlantic Council.
[2] Якобы в 1909 г., при обсуждении англо-французских военных планов, на вопрос какое значение будет играть присылка небольших английских экспедиционных сил Фош, будущий Маршал Франции, ответил английскому коллеге, что французов устроит прибытие хотя бы одного английского солдата, и они приложат все усилия, чтобы он погиб. Смысл в том, что это обеспечит надежное втягивание Великобритании в войну. Хотя достоверность высказывания спорна, оно стало широко известным.
