В истории с похищением Руслана Шаведдинова и его фактической высылкой на Новую Землю есть несколько переплетающихся сюжетов. С одной стороны, речь идет о показательном игнорировании чиновниками, принявшими это решение, права гражданина на личную неприкосновенность, судебную защиту или свободу слова, которая в данном случае связана еще и c возможностью связываться с близкими.
Идея этой «спецоперации» пришла в голову, скорее всего, какому-то «креативщику», работающему по Фонду борьбы с коррупцией, и подчиняющемуся Бастрыкину или Бортникову. Креативщик решил, что это будет выглядеть прикольно и одновременно устрашающе, но в действительности воспроизвел стандартную модель политического террора, в рамках которого для оппонентов власти законы отменяются в принципе. Уголовников законы по крайней мере формально защищают, но если вы занимаетесь политикой, вас могут вывезти на Новую Землю спецрейсом.
Другая сторона истории заключается в том, что этот косплей имперской и неосоветской политики в отношении инакомыслящих представляет собой ревизию тех инструментов, которые находятся в руках государства и используются для подавления гражданской активности. Стандартным инструментом тут является так называемый российский суд, но если судить человека не за что, можно обвинить его сектантом, извращенцем, уклонистом от армии или сумасшедшим. Похищение Шаведдинова в этом смысле стоит в одном ряду с советскими практиками психиатрии: это вспомогательное средство политического контроля, которое легализуется через институты «науки» или «службы родине».
Наконец, высылка на Новую Землю — кто-то справедливо заметил, что это фактически внелегальное возвращение института политической ссылки при его формальном отсутствии — является чрезвычайно прямолинейной иллюстрацией к идеям политической философии от Карла Шмитта к Агамбену: граждане России рассматриваются как тела, нуждающиеся в покорении и исправлении поверх любых политических институтов. Новая Земля, где ограничена гражданская связь и нет гражданского транспорта, — это идеальный концлагерь, из которого нельзя выбраться до тех пор, пока и если начальник лагеря не решит за тебя, что пора выходить.
Пафос политической ссылки несколько сбивает тот факт, что Шаведдинова похитили параллельно с итоговым совещанием генералитета Минобороны, после которого большинство людей, которые там принимают решения, ушли в отпуск. Это была веселая идея того же креативщика, который понимал, что от военных за превращение армии в институт политических репрессий, может прилететь обратка.
