Фото:
ИА Regnum
Штамп «коричневая чума» используется налево и направо. Мы как-то и забыли, что японские союзники «коричневых» действительно готовили чуму для СССР, испытывая бактериологические оружие на китайцах, маньчжурах, русских… Ровно 70 лет назад японских военных преступников осудили на Хабаровском процессе 25−30 декабря 1949 года. Именно там слушалось «Дело бывших военнослужащих японской армии, обвиняемых в подготовке и применении бактериологического оружия».
Советско-японская война была стремительной — Красная Армия разгромила Квантунскую менее чем за месяц (9 августа — 2 сентября 1945 гг.). Этот натиск предотвратила огромные жертвы, как признал командующий Квантунской Армией генерал Отодзо Ямада: «Стремительное продвижение Советской армии в глубь Маньчжурии лишило нас возможности применять бактериологическое оружие против СССР и других стран». А ведь бактериологическая война планировалась Японией еще с 1935—1936 гг., когда были секретно созданы «отряд № 731» и «отряд № 100». На протяжении Второй мировой войны они ставили тайные опыты на тысячах китайцев, маньчжуров и русских. На Международном трибунале в Токио (3 мая 1946 года — 12 ноября 1948 года) эти преступления не расследовались, поскольку глава отряда № 731 Сиро Исии получил у США неприкосновенность в обмен на данные опытов. По сути, открытый суд в Хабаровске (25−30 декабря 1949 года) был первым судом в мире над создателями бактериологического оружия. И он же стал последним в СССР открытым судом над иностранными военными преступниками.
На скамье подсудимых сидели 12 японских военнослужащих — от главнокомандующего Квантунской армией до лаборанта отряда № 731. Военный Трибунал Приморского военного округа судил их по Указу от 19 апреля 1943 года.
Генерал Ямада командовал Квантунской армией с 18 июля 1944 года по день капитуляции, все это время он был тактическим руководителем отряда №731 и отряда №100. С его ведома там ставили опыты над живыми людьми, именно он должен был отдать приказ о применении бактериологического оружия в войне. Ямада же приказал взорвать базы и филиалы отрядов в августе 1945 года для сокрытия следов.
Из показаний Ямады на следствии:
«Я признаю себя виновным в том, что я осуществлял непосредственное руководство подготовкой бактериологической войны против СССР, Китая, Монгольской народной республики, Англии, США и других стран. Я также должен признать, что в основном эта подготовка была направлена против Советского Союза. Именно этим и объясняется, что бактериологические отряды 731-й и 100-й и их филиалы были расположены поблизости от границы с Советским Союзом. Лично я как командующий Квантунской армией считал, что бактериологическое оружие против Советского Союза должно быть применено в случае возникновения военных действий с Советским Союзом с помощью авиации для заражения тыловых районов Советского Союза и путём проведения диверсионных мероприятий по линии отряда № 100. Если бы военные действия с Советским Союзом не возникли, то бактериологическое оружие могло быть применено против США и других стран».
Генерал-лейтенант медицинской службы Р. Кадзицука, начальник медицинского управления Квантунской армии, помогал создать «отряд № 731», снабжал необходимым и руководил его «научно-исследовательской работой», также создавал филиалы отряда у советской границы. Опыт на людях проводились с его ведома. В отличии от всех остальных подсудимых, свою вину он признал не полностью — кроме конкретных работ над создания бактериологического оружия (с его слов, ими занимался Сиро Исии).
Генерал-лейтенант ветеринарной службы Т. Такахаси, начальник ветеринарной службы Квантунской армии, обличил полностью Кадзицуку и признал себя также виновным: «Я, руководя практической деятельностью отряда № 100, давал указания о массовом изготовлении бактериологического оружия, в частности возбудителей остроинфекционных болезней: сапа, сибирской язвы, чумы рогатого скота, овечьей оспы и мозаики». Об этой «работе» он прилежно докладывал Ямаде.
Генерал-майор медицинской службы К. Кавасима был начальником производственного отдела в отряде № 731 и лично участвовал в опытах над. людьми. На суде полностью признал вину:
«Производственный отдел был оснащён хорошей аппаратурой для культивирования бактерий, которая давала нам возможность ежемесячно изготавливать в чистом виде примерно до 300 килограммов бактерий чумы, или до 500—600 килограммов бактерий сибирской язвы, или до 800—900 килограммов бактерий брюшного тифа, паратифа или дизентерии, или до 1 000 килограммов бактерий холеры. Такое количество бактерий в действительности изготавливалось не ежемесячно, так как такие потребности были рассчитаны на время войны. Фактически производственный отдел изготавливал бактерии в количествах, нужных для текущих работ отряда. В целях проверки изготавливаемых образцов бактериологического оружия, а также изыскания способов лечения эпидемических болезней в 731-м отряде постоянно велись опыты над живыми людьми — заключёнными из числа китайцев и русских».
Генерал-майор медицинской службы С. Сато был начальником санитарной службы 5 армии (в составе Квантунской) и руководил филиалом № 643 отряда № 731, принимал участие в создании бактериологического оружия и помогал обеспечивать отряды новыми кадрами (обучение до 300 человек в год).
Остальные подсудимые были исполнителями разного ранга: подполковник медслужбы Т. Ниси, майор медслужбы Т. Карасава, М. Оноуэ, поручик ветслужбы Д. Хиразакура, унтер-лаборант офицер К. Митомо, ефрейтор Н. Кикучи, санитар Ю. Курусима.
По сути, в Хабаровске судили не столько конкретных обвиняемых, сколько всю японскую систему создания бактериологического оружия. Именно поэтому обвинение поддерживал опытный прокурор Л. Н. Смирнов, который участвовал в Смоленском, Нюрнбергском и Токийском трибуналах.
На суде работало восемь адвокатов (в том числе Н. П. Белов, защищавший нацистов на Харьковском процессе 1943 года). Были заслушаны свидетельства 16 японских военнопленных, приведена подробная судебно-медицинская экспертиза под руководством академика Академии медицинских наук СССР Н. Н. Жукова-Вережникова. Трибунал изучил многочисленные трофейные документы (их фотокопии с переводом вошли в советскую брошюру о процессе, изданную тиражом 50 000 экземпляров).
Главная газета Китая «Жэнминь жибао» пристально следила за Хабаровским процессом, призывая к строгому приговору: «Это суд является мероприятием, направленным на защиту Дальнего Востока и по обеспечению прочного мира во все мире. Мы, китайский народ, переживший 8 тяжелых лет войн с японцами, одобряем этот справедливый акт со стороны нашего великого дружественного соседа — Советского Союза. Мы требуем, что фашистские военные преступники был сурово наказаны».
Было ли наказание суровым? Ямада, Кадзицука, Такахаси и Кавасима получили высшую меру (25 лет лагерей), Карасава и Сато получили 20 лет, Оноуэ — 12 лет, Митомо — 15 лет, Хирадзакура — 10 лет, Курусима — 3 года, Кикучи — 2 года. Такой разброс сложно объяснить — возможно, повлияло сотрудничество со следствием или же работа адвокатов. Впрочем, даже получившие большие сроки находились в лагере Ивановской области совсем недолго, уже в 1956 году они были отпущены в Японию по амнистии. Политические игры или гуманизм? Спустя 70 лет уже и не разобрать. Само уголовное дело до сих пор засекречено, да и сам Хабаровский процесс мало кто помнит. А ведь забвение — это питательная среда для бактерий «коричневой чумы».
